Вы чувствуете себя неухоженной без маникюра?

Я и не задумывалась, что у меня есть ногти
Вот мне интересно: как получилось, что теперь каждая уважающая себя женщина обязана ходить на маникюр? Я не знаю ответа на этот вопрос, но все же задам его — пусть повиснет в воздухе немым укором, как свидетельство того, что всегда найдется что-то новенькое, что мы обязаны делать, хотя на уход за собой и так тратится миллион часов.

Первые сорок пять лет своей жизни я вообще не задумывалась о том, что у меня есть ногти. Крайне редко я подпиливала их своей облезлой пилкой, красила лаком и выходила в мир. Этот процесс отнимал у меня примерно три минуты дважды в год. (Шучу, конечно. Но не намного больше.)

Я знала, что где-то там есть женщины, регулярно делающие маникюр, но в моем представлении это были бездельницы, которым больше нечем заняться. Или же они глубоко заблуждаются, считая, что накрашенные ногти — это красиво. И уж точно они никогда не садятся за печатную машинку — заклятого врага длинных ногтей.

Но однажды буквально за одну ночь на Манхэттене выросли миллиарды нейл-баров. Ни с того ни с сего их вдруг стало больше, чем винных магазинов, почтовых отделений, оптик, химчисток и салонов по изготовлению ключей — а если вы жили на Манхэттене, то знаете, что всего этого добра здесь навалом. Мне даже показалось, что маникюрных салонов стало больше, чем ногтей.

В них работали молодые кореянки, которые умели делать маникюр быстро и хорошо и не отнимали у клиенток драгоценное время, притворяясь, что те им сколько-нибудь интересны. Их услуги были невероятно дешевы — восемь-десять долларов.

Вскоре маникюр стали делать все. Если у тебя не было маникюра (просто чистые ногти не считаются), ты чувствовала себя неухоженной. Тебе становилось стыдно и хотелось сесть на свои руки. А потом откуда-то возникло правило, что нужно ходить на маникюр раз в неделю.

И это неизбежно подводит меня к мыслям о педикюре. Педикюр хорош тем, что большую часть года, а если быть точной — с сентября по май, никто, кроме домашних, не знает, есть он у тебя или нет. Другое его несомненное преимущество перед маникюром состоит в том, что, когда тебе делают педикюр, руки свободны и ты можешь легко читать и даже говорить по телефону. И, наконец, после него ноги действительно выглядят чудесно.Но есть у педикюра и большой недостаток — он занимает уйму времени, и, даже когда все заканчивается, нужно еще подождать, пока высохнут ногти. А сохнут они почти столько же, сколько занял сам педикюр. И вот ты сидишь, сидишь целую вечность и наконец не выдерживаешь и очень аккуратно надеваешь сандалии. А по пути домой, естественно, сдираешь лак на большом пальце, и поскольку люди смотрят на большой палец в первую очередь, то весь педикюр насмарку.

После менопаузы брить ноги придется реже, а удалять волосы на лице — чаще
С прискорбием сообщаю вам, что у меня усы. Если честно, они, наверное, были у меня всегда, но много лет дремали в засаде и никак себя не проявляли, как тучи в небе, которые могут разразиться дождем, а могут и не разразиться.

В молодости усы пару раз угрожающе темнели. Тогда я шла в аптеку и покупала огромную банку отбеливающего крема — его хватило бы, чтобы отбелить сотню усов. (Банку поменьше в продаже найти невозможно, поскольку маленькая банка дешевле большой.) Вернувшись домой, в шкафчике под раковиной я находила несколько почти полных банок того же крема. Но когда я заглядывала туда перед походом в аптеку, их не было, я клянусь!

После отбеливающего крема волосинки над губой становились русыми. Получалось, конечно, лучше, чем усы Фриды Кало, но не настолько незаметно, как хотелось бы.

А потом наступила менопауза. И усы изменились. Они уже не дремали в засаде, поджидая своего часа; они вышли из тени. К счастью, как раз тогда я начала ходить к замечательной русской парикмахерше Нине в салон в Верхнем Вест-Сайде. Нина делала эпиляцию нитью. Этой потрясающей процедуре она научилась в России, и, на мой взгляд, это единственное, в чем русские обошли нас за пятьдесят лет холодной войны.

Для эпиляции нужна обычная швейная нитка. Ее накручивают на пальцы и снимают лишние волосы быстро и болезненно (но не настолько болезненно, как, скажем, если вы рожаете). Результат остается на месяц.

Долгое время эпиляция нитью была чудесным и необременительным дополнением к списку моих привычных процедур по уходу. Дважды в неделю Нина мыла и выпрямляла мне волосы, а на удаление пушка над губой уходило каких-то пять лишних минут.

Плюс еще десять минут на прореживание бровей, хотя под моей длинной челкой даже не видно, есть у меня брови или нет, и уж точно никто не видит, в каком они состоянии. Но если Нина взялась за усы, ей (да и мне) казалось логичным, что нужно подкорректировать и брови.

Прореживание бровей — гораздо более дорогостоящая и болезненная процедура (правда, все равно не такая болезненная, как роды). Она вызывает неконтролируемое чихание. Но ради отсутствия усов стоит помучиться. Кожа после эпиляции, кстати, становится восхитительно гладкой.

Увы, пару лет назад я переехала из Верхнего Вест-Сайда в Верхний Ист-Сайд. Усы пришлось взять с собой, а вот Нину — оставить, так как ездить к ней мне стало совсем неудобно. К стоимости эпиляции теперь добавлялось время на дорогу и затраты на такси.

К слову, с точки зрения нежелательных волос менопауза не так уж плоха: волосы в разных местах начинают расти медленнее и уже не приходится тратить на них столько времени, как раньше (в книжках про менопаузу это не написано).

В детстве у меня была подруга, ставшая первопроходцем эпиляции в Америке. Впервые она сделала восковую эпиляцию в пятнадцать лет, в 1956 году. Тогда о таких процедурах не слышал никто. Подруга убедила меня, что, если я не начну удалять волосы воском, а буду их брить, как остальные невежественные лохушки, волосы станут расти все быстрее, и, не ровен час, я превращусь в медведя.

Оказалось, все это неправда. Можно брить ноги хоть всю жизнь, и они останутся такими же, как были. А потом, по достижении вами определенного возраста, станут менее волосатыми. По моим подсчетам, лет в восемьдесят я смогу справиться со всеми нежелательными волосками за пару секунд при помощи щипчиков.

Что касается эпиляции зоны бикини, она совсем недолго продержалась в моем «режиме красоты» (глянцевые журналы утверждают, что у всех должен быть «режим красоты»). Поскольку я ношу купальник крайне редко, то и эта процедура не требуется мне почти никогда.

Но в старые добрые времена она была не просто болезненной — это действительно было хуже, чем роды. Чтобы перетерпеть боль, я выполняла дыхательные упражнения, которым нас учили на курсах для беременных. Я очень рекомендую техники дыхания, хотя и не для родов — там они бесполезны. Но сейчас, как я понимаю, многие молодые женщины удаляют все волосы на лобке или стригут их, как фигурные кусты, в форме треугольничков и сердечек. Слава богу, я слишком стара для всего этого.

Стоит мне заняться фитнесом, как я что-нибудь ломаю
Я очень хочу привести себя в форму. У меня есть подруга, которая регулярно встает в пять утра и, по сути, проходит триатлон. Я не преувеличиваю. Это железная женщина. Она поднимает гантели. Бегает марафоны. Часами гоняет на велосипеде. Прошлым летом она пошла на уроки плавания и уже через неделю была готова совершить заплыв вокруг острова Манхэттен.

Несколько лет назад я тоже стала брать уроки плавания и через неделю заработала отит. У вас когда-нибудь был отит? Это пытке подобно. Вода набирается в ухо, плюхается там и чешется так, что спать по ночам невозможно, но почесать нельзя, потому что для этого понадобилось бы залезть пальцем в мозг. Думаю, Ван Гог отрезал себе ухо как раз после того, как записался на уроки плавания.

Как бы то ни было, я очень хочу привести себя в форму. И когда-нибудь это произойдет. Но пока дело обстоит так: стоит мне заняться спортом, и я себе что-нибудь ломаю.

Вы, наверное, знаете, что фитнес — относительно недавнее изобретение в истории человечества. До 1910 года люди постоянно занимались фитнесом, но не воспринимали это как спортивные тренировки — они просто жили. Чтобы добраться из точки А в точку Б, им приходилось идти пешком; они собирали урожай, воевали друг с другом и так далее. Затем изобрели автомобиль, а за ним и танк «Шерман». В итоге мы имеем целую нацию малоподвижных людей, страдающих от лишних килограммов, и другую крайность — параллельную вселенную — фитнес-маньяков, вовсе не обязательно имеющих недобор веса.

Я мечусь между двумя этими мирами. Начинаю заниматься спортом, потом у меня что-то ломается, я выздоравливаю, прихожу в форму, и тут у меня ломается что-то другое. Вот перечень моих травм на сегодняшний день: потянула поясницу, когда делала упражнения на пресс; вывихнула правый тазобедренный сустав на беговой дорожке; получила травму икроножной мышцы, когда бегала трусцой, а еще угробила шею, просто перевернувшись на другой бок в кровати.

Пару лет назад, когда я всерьез увлекалась фитнесом, мне прислали кассету с фильмом «Чикаго». А я перепутала и подумала, что это видеокурс упражнений. Без всяких сомнений, это был лучший курс, под который я когда-либо занималась! Я могла смотреть кассету и поднимать гантели до бесконечности.

Впервые за всю жизнь мне не было скучно заниматься спортом! Я представляла себя сначала Кэтрин Зета-Джонс, потом Рене Зеллвегер. Гарцевала по квартире с двухкилограммовыми гантелями и пела «Весь этот джаз». Никогда еще я не получала столько удовольствия от тренировок!

Но через три недели проснулась от ужасной боли и обнаружила, что не могу пошевелить обеими руками. Потратив миллионы долларов на врачей, я выяснила, что у меня не одно, а целых два «замороженных плеча». Все из-за того (естественно), что я слишком много тягала гантели. Два года прошло, прежде чем мои плечи вернулись в норму, и я уже успела смириться с тем, что мне никогда больше не почесать себе спину и не застегнуть молнию на платье. (Я не ношу платьев, но тем не менее.)

Так вот, все прошло, и сейчас я опять начала тренироваться. У меня есть персональный инструктор и собственная беговая дорожка. Над ней висит телевизор. Я бегаю на дорожке в общей сложности четыре часа в неделю и все это время мечтаю быть где-нибудь в другом месте. Хотя бы в Филадельфии. Но только не на родовом столе.

Весь уход за собой — чтобы не превратиться в бомжиху
У меня в ванной много бутылочек. И баночек. В большинстве из них продукты по уходу за кожей, и ни в одной нет того, что называется просто «крем». Зато у меня есть эмульсия для лица, бальзам для рук, молочко для тела, лосьон для ног. А помните, в молодости у нас был только крем Nivea в синей баночке? Вот было время! Какой простой тогда была жизнь…

В глубине души я понимаю, что все эти названия взяты с потолка, ничего не значат и придуманы с одной лишь целью — заставить уязвимых и достойных жалости женщин вроде меня выложить астрономическую сумму за бесполезный продукт. С другой стороны, вы никогда не увидите, чтобы я мазала лицо лосьоном для ног. На всякий случай я этого не делаю.

Итак, у меня есть эмульсия для лица. Есть бальзам для рук и лосьон для ног. Масло для тела. Смягчающий крем для стоп. И вы даже не представляете, сколько времени я трачу, втирая в себя эти средства. Но у меня по-прежнему прыщи на лице и огрубевшие локти и стопы. Более того, на спине у меня такая сухая кожа, что, когда я снимаю черный свитер, он словно весь в снегу. А пятки у меня на ощупь как жесткая мочалка.

Я понимаю, что трачу кучу времени, пытаясь пальцем заткнуть дыру в трубопроводе. Даже перечислять не буду, сколько всего я обещала себе не делать никогда, но все же сделала и презираю себя за это. А сделала я очень много процедур, которые фактически можно приравнять к пластической хирургии. Иногда я делаю уколы рестилайна гиподермической иглой, чтобы подтянуть обвисшую кожу на подбородке. Я дважды колола ботокс в одну и ту же морщину на лбу. И один раз даже увеличила губы, но стала похожа на вождя племени убанги, так что больше не повторяла свою ошибку.

А недавно я встретила на улице бомжиху. Не хочу драматизировать, но, прекратив тратить на уход всего каких-то восемь часов в неделю, я буду выглядеть в точности как она. Растрепанные седые волосы — спорим, у меня будут такие же, стоит мне перестать красить свои? Огромное пузо, которое наверняка у меня образуется, если я начну съедать хотя бы половину того, что мне хочется съесть в течение дня. Грязные ногти, обветренные губы, усы и кустистые брови — все это ждет меня, случись мне провести две недели на необитаемом острове.

Так что пусть выходит восемь часов в неделю, пусть. К семидесяти годам наверняка понадобится вдвое больше, но неважно. Единственное, что меня утешает, — когда я стану очень старой и не смогу работать, мне по крайней мере будет чем заняться. Если, конечно, до тех пор я не потрачу на уход за собой абсолютно все накопления.


Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки
Самые свежие новости медицины в нашей группе на Одноклассниках

Читайте также

Оставить комментарий